Алексей Колосов: Blues for ever. Стр. 8 В: Надо сказать, что и "Чикаго", и "Блад, свет энд тиэрз" унаследовали от джазовых предшественников все лучшее, что породил джаз к тому времени. И они сплавили все это еще и с драйвом рок-музыки. Слав получился мощнейший. О: Да. А потом я для себя открыл совершенно случайно, крутя на коротких волнах приемник, третью программу польского радио. Тут вообще началось, как пел Высоцкий - "не опишешь в словах". В: Тем более, их же ведь не глушили. Это не "Голос Америки". О: Конечно. И открыл для себя такие глубины джаза благодаря потрясающим джазовым программам, которые шли по третьей программе польского радио, так же, как и все их основные программы. Была программа художественно-литературная, и о роке, и о много чем, но, в первую очередь, все-таки о джазе, что для меня являлось в тот момент особенно важным. В: То есть на тот момент сошлись три фактора: во-первых, ты уже очень прилично знал польский язык, и легко понимал то, что говорилось диджеем. Для тебя это не были пустые слова для заполнения паузы между двумя композициями. Ты осознавал, задумывался над тем, что он говорил. И это все сплавлялось с твоим опытом в рок-музыке, музицированием на акустической гитаре, и плюс к этому мощный удар со стороны Эвансов, Джерри Маллигана, а также "Чикаго" и "Блад, свет энд тиэрз". Возникла "точка схода". И можно сказать, что оттуда начался джазовый музыкант Алексей Колосов. О: Да. В 1978 году я поступил заочно учиться на народное отделение в Гнесинское училище по классической гитаре. В: Трудно было сочетать с журфаком? Или журфак уже не принимался всерьез? О: Журфак уже был для меня на втором плане. Душа всецело кипела от музыки самой разной. Мне было немножко трудно там учиться в силу того, что это не совсем мое дело - классическая гитара. Просто так сложились обстоятельства, что мне так было удобно в тот момент учиться. А журфак мне уже сильно не мешал в тот момент. Ходил. Выполнял те требования, которые там были. Но не более того. И по-прежнему главной, и, наверно, единственной точкой, которая меня по-настоящему привлекало из того, что на журфаке преподавалось, была русская и зарубежная литература. На протяжении всех лет моей учебы. В: Большое везение, что русская литература тогда на журфаке хорошо преподавалась. Потому как для нас и сегодня преподавание русского языка и литературы - камень преткновения. Очень многие не знают русского языка. Другие пишут грамотно, но не могут сказать ни одного правила. Николай Сванидзе, известный телеведущий, как-то в одном из телеинтервью сказал: "Я всегда писал по-русски правильно. У меня все сочинения - "пятерка". Меня вызывают к доске - "двойка". Ни одного правила не мог усвоить." Вот так. И это не выпадение. Это правило. Всеобщее. Или вообще русского языка не знают, или не могут толком отличить Гоголя от Тургенева, Маяковского от Пушкина. До ненависти у многих доходит к родной литературе. А тебе повезло. О: Да. повезло. Кстати, если уж говорить о моей журналистской деятельности, то, я считаю что мне повезло в том отношении, что я учился все-таки в годы советской власти. Повезло в том плане, что мое приобщение к радиожурналистике, а я в основном занимаюсь радиожурналистикой, происходило в те времена, когда были очень серьезные требования к профессии. Тогда не мог журналист у микрофона сказать, как у нас говорят постоянно, что этот фестиваль находится "под патронажем". Не могу! Сейчас все говорят - "под патронажем". Хотя патронаж - это абсолютно медицинский термин, как известно. "Под патронатом" надо говорить - если речь идет о покровительстве лица или некой организации. У нас же все журналисты говорят "под патронажем". Я уж не говорю про грамотность наших политических деятелей, общественных, которые все говорят на полном серьезе "две большие разницы", "спасение утопающих - дело рук самих утопающих", забывая о том, что на самом деле это из Ильфа и Петрова, "Золотой теленок". Тогда отношение к профессии было другое. Такие вещи невозможны были.

Хостинг от uCoz